Слово Вокруг Петербурга

9 Май 2010

Загадками окружена вся судьба Зубкова. От даты рождения и до трагической гибели. В самых разных источниках указывается дата рождения 26 июля 1904 года, однако сам Зубков в анкетах указывал 21 июля 1904 года. В анкетах, по понятным причинам, не указывались ни учеба в Тифлисском кадетском корпусе, оборвавшаяся в 1917 году, ни сведения о старшем брате Георгии Георгиевиче Зубкове, офицере белой армии.

О гибели Зубкова известно очень мало. Можно с достаточной точностью назвать дату и время авиакатастрофы – это 28 июня 1944 года, между 10-00 и 12-00.

Из воспоминаний Ивана Николаевича Диц: «На аэродром поехали Петр Богомолов и я. Обратились к коменданту аэродрома с просьбой сообщить, что ему известно о времени прибытия самолета с Зубковым (…) он отмахнулся от нас и сказал, что по этому вопросу ничего не знает, но вон там, в конце аэродрома “плюхнулся” какой-то самолет, и, может быть, это тот самый самолет с генералом Зубковым». (Из личного архива Зубковых.)

Сразу же возникло большое количество версий. Вдова Зубкова вспоминала, что Богомолов видел повреждения на самолете, как если бы он был обстрелян, а в вахтенном журнале аэродрома Богомолов прочитал радиограмму, переданную с самолета незадолго до катастрофы. Однако тщательного расследования не проводилось, а результаты работы специальной государственной комиссии никогда не публиковались. Официальной была признана версия, что это был несчастный случай:

«28 июня командир 23-й железнодорожной бригады послал своего адъютанта с машиной встретить и привезти на Свирь к мосту Зубкова, но адъютант возвратился и доложил, что Зубкова он не нашел. Есть сведения, что какой-то самолет только что разбился при посадке. Тогда И.Н. Диц и П.И. Богомолов спешно выехали сами. У края аэродрома на бруствере окопа они увидели разбитый самолет. Иван Георгиевич и его адъютант Саша Смирнов лежали рядом, покрытые кожанкой Зубкова. (…) При осмотре самолета комиссией выяснилось, что все в нем было до предела изношено. Самолет упал с высоты ста метров, полностью потеряв способность планировать. Погибли, конечно, и пилот и бортмеханик...» (Борис Владимирович Бычевский. Город-фронт. Л., 1967).

Эта версия вызывает определенные сомнения. Из Ленинграда Зубков летел самолетом командующего Карельским фронтом генерала армии Кирилла Афанасьевича Мерецкова. Очень сложно предположить, что личный самолет командующего фронтом мог быть настолько ветхим, что развалился при посадке.

Была еще одна версия, что самолет Мерецкова, на котором летел Зубков, был обстрелян немецким истребителем при подлете к Лодейному полю (Герои труда военных лет 1941-1945. М., 2001). Что тоже достаточно маловероятно, так как к 27 июня 1944 года линия фронта отодвинулась за Петрозаводск, а оперативная обстановка складывалась таким образом, что авиация противника была блокирована на всем протяжении от Выборга до западного берега Онежского озера.

Так же совершенно очевидно, что если бы версия о немецком истребителе имела хоть какое-то подтверждение, то это обстоятельство сразу же было освещено в прессе. Между тем в некрологе, подписанном Л. Кагановичем 30 июня 1944 года, вообще нет упоминания о катастрофе самолета: «…на боевом посту при исполнении служебных обязанностей погиб герой Социалистического Труда, генерал-директор пути и строительства II ранга тов. Зубков Иван Георгиевич» (Правда, 30 июня 1944, № 156). И в последующие 20 лет в печати обстоятельства смерти Ивана Зубкова также не раскрывались.

Впервые упоминание об авиакатастрофе появилось в книге Бычевского в 1967 году. Затем в 1974 году в газете «Метростроитель» в материале к 70-летию Зубкова было сказано, что самолет Зубкова потерпел катастрофу.

Писатель, тележурналист Петр Андреевич Алалыкин в своих воспоминаниях пишет: «…в разговоре с Элеонорой Львовной (вдовой И.Г. Зубкова, прим ред.) выяснилась одна, неизвестная прежде, подробность. В ночь с 27-го на 28-е июня на квартиру Зубкову позвонил Л.М. Каганович и потребовал ускорить работы по восстановлению моста. Иван Георгиевич объяснил, что утром в Лодейное поле отправляются опытный мостовик Н.А. Наринян и инженеры П.И. Богомолов и И.Н. Диц. По-видимому, Кагановича это не удовлетворило. Элеонора Львовна помнит, как Иван Георгиевич переспросил: «Нельзя ли послать другого? У меня срочные дела здесь, под Ленинградом». Каганович повторил, что лететь нужно лично Зубкову и лететь немедленно – утром будет самолет».

В конце июня 1944 года в Ленинграде уже полным ходом шли работы по восстановлению поврежденных коммуникаций и Зубков был крайне нужен именно в Ленинграде. Советские войска закончили форсирование р. Свирь к 23 июня 1944 года, и железнодорожный мост, для осмотра которого якобы был вызван Иван Зубков, тактического значения не имел.

Молодой, честный, смелый, энергичный генерал пользовался все большим авторитетом среди ленинградцев, и это безусловно многих раздражало...

«…вот этот разговор с Кагановичем наводит на какие-то мысли. Почему? Потому что все-таки Зубков по своему положению, по своему знанию ситуации мог бы, грубо говоря, подсидеть наркома путей сообщения. Потому что и был моложе и более объективно разбирался во всех этих делах, находился ближе к строительству железных дорог, к эксплуатации. И вот такая версия, недовольство, что ли вышестоящим наркомом может быть рассмотрена. Ну почему вдруг так срочно потребовался туда Зубков, на какой-то довольно тыловой мост, не на передней линии фронта он находился, это непонятно…» (Из интервью П. А. Алалыкина, программа «Культурный слой. Дорога жизни Ивана Зубкова»)

Возможно, загадка гибели Зубкова так и останется неразгаданной. Живых свидетелей тех событий практически не осталось, а архивные документы либо утеряны, либо до сих пор засекречены.